этнография и антропология

А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ГДЕ-ТО 

Иногда вдруг хочется путешествовать.
Это желание обуревает меня на несколько минут. Хочется аэропорта, самолета (обожаю летать на самолете!), незнакомого аэропорта в месте прибытия. Хочется ехать на такси или на электричке, глядеть в окно сначала на сады и поля, потом на пригородные домики. Въезжать в город. Заселяться в гостиницу.
Хочется жадной прогулки в первый же день на еще затекших от сидения в самолете ногах, хочется, как это всегда в первый день приезда бывает, забежать в глупо-дорогой ресторан. Хочется всматриваться в чужие лица, угадывать слова чужой речи, щупать разные совершенно ненужные вещички в магазине. Запрокидывать голову, глядя на шпили, капители и просвеченные заходящим солнцем розетки в полутемных готических соборах. Читать вывески и таблички у парадных подъездов: «доктор…» «адвокат…» «инженер…» 

Вдруг вспомнилось: у одной моей подруги юности папа был директор завода, и у них на двери квартиры висела латунная табличка: «Инженер Фирсов А.А.» - буквы тридцатых годов, когда слово «инженер» звучало очень гордо – но это случайно вспомнилось, я же про путешествие... 

Читать вывески и таблички, немножко заплутать, вернуться на чугунных ногах в отель и еще полчаса перед сном пялиться в чужестранный телевизор. И слушать шум улицы за окном.
Но это хотение длится у меня ровно столько, сколько вам надо времени, чтобы эти строки прочесть.
А дальше я снова возвращаюсь в скучное «да ну...»
Очень быстро проходит это веселое стремление мчаться куда-то. 

Покойный папа говорил мне, что я – в ранней юности, разумеется, дело было – что я страдаю болезнью под названием «а тем временем где-то».
Мне постоянно хотелось мчаться.
Я был убежден, что самая приятная компания, самая шумная попойка, самые классные девочки – не здесь, а где-то там. И я мчался. Я обожал за один вечер обежать две или три компании. У меня всегда была толстая-претолстая, замусоленная, исписанная вдоль, поперек и наискосок записная книжка, и полный карман двушек, для автомата. Такой вот как бы мобильник 1970-х. Я звонил и мчался.
Куда это желание подевалось, не могу догадаться.
Вернее, очень даже могу.